Они закончили битву, вдвоем, как отработанный годами механизм, который не существует без определенных частей. Но, впервые за сотни проведенных на миссиях месяцах, Энакин не был доволен результатом. Его протез прошило бластером: рука практически бесполезна, если в округе нет хорошего медицинского центра. Такой центр, конечно, был, но только если считать округой пару-тройку сотен световых лет.
Оби-Ван тоже казался раздосадованным: они не нашли Авиону, не выполнили задание и застряли здесь без связи с внешним миром. А значит им придется отправиться в город, полный коренных жителей, которые не очень жалует джедаев последние пару месяцев.

— Если мы выйдем сейчас, успеем добраться до столицы до рассвета и может быть даже не попадем в плен.
— Где Авиона?
— Мастер, у нас миссия...
— Энакин, я должен знать, — раздражение в голосе бывшего наставника было настолько явным, что молодой джедай поспешил признать свое поражение, чтобы не вступать с ним в спор.
Он изменился. Что-то произошло, еще в тот момент, когда они опустили трап на эту треклятую планету. Энакин привык быть в центре внимания, слышать восхищенный шепот, быть частым объектом сплетен и слухов в Храме и за его пределами. И даже — а это стоило огромных усилий! — привык не реагировать на откровенное любопытство, желание незнакомцев сказать пару слов, дотронуться, а то и вовсе пихнуть нерадивого джедая. Но а теперь вся накопленная за долгие годы выдержка трещит по швам. Энакин ждал, что ситуация изменится, когда молодая джедай прибудет на планету, и изменится не в лучшую сторону. Но изменения в поведении Оби-Вана? В самом жарком котле Ада этот идеальный храмовник будет вести себя как образцовый джедай, выполнять миссии, зубрить Кодекс, и дальше по списку.

— Учитель, у нас миссия, — молодой джедай и сам удивился кремню в голосе, — нужно помочь этим людям. Иначе зачем мы прибыли?

Величие Храма — в его простоте. Пять башен, стремящихся к небесам, длинные коридоры и крошечные, уютные комнаты. И, конечно, рыцари-джедаи, стражи, магистры — все чисты, как вода в набуанском пруду, открыты и готовы оказать посильную или непосильную, если потребуется, помощь. Обезвредить опасного территориста? Готово. Спасти население планеты от неминуемой гибели? Сделано. Выиграть войну? Надеемся, до утра - это не слишком поздно.

По крайней мере, так было когда-то. И непременно будет, стоит только войне приблизиться к логичному завершению. Когда они выиграют все битвы в Галактике — до утра, чтобы не слишком поздно.

Так вот, когда ты живешь среди сверхсуществ, столь различных внешне, но подобных один другому внутри, в разной одежде одинаковых цветов, с миллионами мыслей и несколькими вбитыми мантрами,  ты привыкаешь быть в центре мира и в одиночестве, поддерживать бесперебойный контакт и получать новые знания и отдаляться, уметь находить и ценить тишину. Именно поэтому джедаям проще приспособиться к переменам: они готовы к ним с младенчества. Ни к чему не привязываются, ничто не ценят, ничего не помнят — из важного. Энакин неправильный джедай, ведь он помнит, любит и привязывается, хотя годы блужданий отучили его смотреть на вещи как на что-то личное.

Похоже, не до конца.

Он в замешательстве и, наверное, в первый раз в жизни готов вернуться домой и слушать мантру хоть до зари. В Храме все проще: ты можешь обратиться к мастеру Йоде. Несколько раз Энакин так и поступал. Кабинка — иначе не назовешь — великого джедая представляет собой маленький островок покоя среди бурлящих вод многотысячного Ордена. И крошечное зеленое существо тоже поддержит, объяснит, окутает знанием и благословит тебя на следующую миссию.

А если магистра Йоды вдруг не окажется на месте — поймай любого торопящегося джедая с длинной бородой и спроси совета у него. Старые и мудрые любят раздавать молодежи "ценные" указания. Вот этого сейчас так не хватает. У него, как и у любого жителя этой Галактики, довольно маленькая семья: жена, друг-наставник и несколько десятков тысяч собратьев. И где они теперь, когда так нужны?

На Эриаду все иначе. Никто не тычет в него пальцем, не толкает и не спешит дотронуться. Нет ни Ордена, ни Йоды, ни массивных стен с огромными башнями, ни привычного Оби-Вана с его напускным недовольством. Казалось бы, ерунда да и только, но если это продолжится еще несколько недель, Энакин просто сойдет с ума.

И никто, никто на этой проклятой планете не объяснит ему когда именно все пошло не так. Потому что даже от седовласых старцев тут остались одни воспомнания.

— Учитель, — тупо повторяет Скайуокер, пытаясь поймать взгляд наставника, — мы не можем бросить все сейчас, это же...
Одно мгновение они просто смотрят друг на друга, не в силах отвести глаз. Полный сомнения и недоверия у молодого джедая, растерянности и негодования — у более опытного собрата.

— Оби-Ван, там люди. Нужно остаться.
Учитель медленно кивает, отходит и берет в руки старый меч Квай-Гона. Руки полируют рукоятку отточенными годами движениями, и старшему товарищу кажется: еще немного и легендарный джедай с длинной бородой присядет рядом с ними и поддержит, подскажит, поможет. Хотя бы просто появится.

Не появится. Они достаточно долго ждали, оба.

«Оби-Вану нет дела до этих людей» — наступают мысли, но Энакин даже рад: он ни за что не прогонит их в этот раз, ведь ему теперь есть к чему прислушаться.
«Не до тебя, не до этой планеты. Герою, спасителю и надежде Галактики и сама Галактика-то не нужна. Только эта девчонка, которую он сюда притащил»

Скайоукеру плевать на то, как они это провернули и как долго планировали. Но он точно знает, что отдал бы пару лет жизни за то, чтобы оказаться сейчас на другом конце системы, подальше от смерти, войны и не похожего на себя Оби-Вана, что в сто раз хуже любых лишений.

Высоко в башнях, которые удостоенны чести встречать рассвет одними из первых на Корусанте, мудрые магистры-джедаи поминают Скайуокера каждый раз, когда речь заходит о непослушании, нарушении приказов, дерзости и других вещах, некогда казавшихся донельзя забавными. На такой случай у Энакина тоже есть запасной вариант. Точнее — два запасных варианта, два человека за несколько световых лет от этого места. Точнее, когда-то их было два.

— Я остаюсь, — бросает от вслед, поднимает тяжелый рюкзак с провизией и выжившим оборудованием, и отходит в другую сторону. Энакин не глуп: он давно знает, что Оби-Ван, Йода и мастер Винду подозревают его в любовных связях с сенатором Амидалой. Но одно дело выражать свое недовольство в частных беседах и распространении сплетен, а другое — поймать молодого джедая на горячем и раскрыть перед Советом. Тогда его точно с позором выгонят из Ордена и заставят чинить машины где-то на Кореллии или Альдераане. Это если он останется жив, конечно.

И все-таки он ей позвонит. Плевать он хотел на эту шумиху. Вот только достанет комлинк, подключит его и... и...

Ситх. Какие комлинки в этой дыре?

«И что прикажете делать? Утешать Оби-Вана? Ну и ладно»

Он был на полпути к месту расположения наставника, когда прогремел взрыв. В следующие пару мгновений Энакин обнаружил себя стоящим на коленях и прижимающим уцелевшую руку к левому уху, из которого тонкой струйкой текла кровь. Но ему относительно повезло: луч задел только край платформы, на которой они остановились, и теперь посреди нее зияла огромная дыра. А ведь могло быть хуже, они могли остаться в центре и продолжить спор, тогда бы все закончилось немного печальнее.

«И где же Оби-Ван?»

Скайуокер попытался подняться на ноги, но тут же рухнул обратно. Саднило в боку, расшибленно правое плечо, механическая рука отказывалась выполнять какие-либо команды, а левое ухо — реагировать на звук. Но если он не встанет сейчас, то им конец.

Он предпринял еще одну попытку, потом еще одну, и даже немного приуспел, пока наконец все вокруг не стихло и медленно погрузилось во тьму.

— Ами, кто это?
— Джедай. Мигель, отойди, ты загораживаешь свет.

Маленькая тень исчезла, но Энакин не спешил открывать глаза. Плечо все так же болело, рука отказывалась работать, слух оставался нарушенным, а ноги, судя по ощущениям, крепко связанными. Оставалось только лежать и думать, думать, думать — и так пока не сойдешь с ума. Он вспомнил, отрывками, как его связали, волокли, везли, тянули и трепали.

Женщина показалась ему сотканной из света — настолько ярчайше белой была ее шерсть. Передней лапой катар прикоснулась к его лбу в попытке проверить температуру, но очень быстро сдалась и просто прошлась по его щеке шершавым языком, оставив на ней пару неглубоких царапин.

— Вы, люди, слишком нежные для этой планеты. Оставайтесь в своем Ядре, растите там своих котят и собрайте свои железки. Ничего вас тут не ждет, кроме войны, — с горечью пробормотала женщина, когда заметила, что он пришел в сознение.
— Мы пришли помочь, — горячими губами пробормотал молодой джедай, — это вы нас сюда позвали.
— Мой народ тебя не звал! Мои котята тебя не звали, и наши старцы не звали и, - глаза большой кошки злобно сверкнули, - и я тоже тебя не звала. Иди домой, человек.
— Я же связан, как я пойду? - На этот раз у Энакина не вышло скрыть насмешку  в голосе.
— Я развяжу тебя. Мы дадим тебе Птицу. Ты уйдешь?
Ее упрямство, надежда, смешанная с негодованием, легкий проблеск любопытства - все это делало катар еще более похожей на лукавую и опасную хищницу, а не одомашненную кошку в старом платье.
— Мой друг остался на плато. Я найду его и мы уйдем. Вдвоем, или я останусь на этой проклятой планете.

Женщина не ответила — не похоже, что ее целью является прогнать незванного гостя или добить его. Ей что-то нужно от молодого джедая, что-то гложет катар, поэтому она молчит и все еще терпит его присутствие.

— Хорошо. Я положила травы на твои раны, поспишь и боль пройдет. Можешь начать прямо сейчас.
«Что тебе от меня нужно?» — не говорит Энакин, провожая взглядом кошачью тень.

Забавно, но разговор с катар вдохновил его. Он все еще что-то может, иначе зачем странной семейке спасать его? Дело в том, что мальчик - Мигель, если он запомнил правильно, — не похож на большого кота. Это человек. В Республике война, одной семьей меньше, одной больше — никому нет до этого дела. Но женщина нуждается в помощи, он слишком долго был джедаем, чтобы это различать.

— Ты поможешь нам? — Два крошечных горящих глаза уставились на Энакина с таким явным любопытством, что, казалось, мозг Скайуокера уже стали оседать глупые вопросы.
— Я связан. У меня есть задание. И да: мой лучший друг пропал, а я не могу искать его, пока, немного назад, я связан. Так что нет, парень, найди себе другого героя.
— Он не пропал. Его забрали машины.
— Что?!
Нет. Нет-нет-нет. Только не это. Что угодно, но не это. Какого ситха они вообще прилетели на этот кусок камня?!

— Слушай, парень, мне нужно идти. Развяжи мне руки.
— Это не очень правильно, — минутка колебаний, мальчик протягивает каменный нож, чтобы разрезать путы, но вдруг одергивается: — и если мама узнает, что ты ушел, она сильно рассердится.
— Если об этом узнает Совет джедаев, он тоже рассердится. Очень-очень сильно. Настолько, что отправит на вашу планету еще больше машин, еще больше солдат и тогда война уж точно не закончится. Вернее, она-то закончится, но ни ты, ни твоя мать не дотяните до этого дня.

Энакин в ярости. Совет сначала обещал им безопасную дипломатическую миссию, которая займет пару недель, затем — несколько единиц транспорта, после — три отряда клонов, а во время прошлого сеанса связи — вытащить их отсюда до конца месяца.  Теперь, конечно, они ничего не обещают: сломанный передатчик, примитивное население и превыщающее количество врагов отлично позаботились о том, чтобы простое желание выжить вытеснило все остальные потребности. Но он не уйдет. Живой, мертвый, с одной рукой или с двумя — плевать. Без Кеноби никуда не полетит.

— Там, на плато, с нами была девушка. Ты не видел ее? Ее мне тоже нужно найти, — лучше всего начать поиски Авионы, а потом уже продолжить с учителем. Энакин знает, насколько тонко она чувствует своего... друга? Учителя? Любовника? Мужа? Слишком запутанно, слишком болезненно, чтобы думать об этом сейчас.
— Можешь не развязывать меня, — джедай словно образумился, убрал желчь из голоса и прекратил обходиться угрозами, — но скажи мне где она. Я должен ее найти.
— В пещере, под плато. Она спряталась, когда пришли машины. Мама сказала, что...
— Хорошо. А теперь иди отсюда, приятель, если не хочешь проблем.
— Я хочу помочь.

«Мне плевать. Помогай, если хочешь»

Джедай мысленно потянулся к ножу, позволил себя прочувствовать каждый сантиметр лезвия, прощупать деревянную ручку, украшенную незамысловатым узором, а затем резко, почти не меняя тон, оттянул его к себе. Мальчик отшатнулся, ослабил хватку и разрешил орудию выскользнуть из его рук. Минута — и Энакин разминал затекшие кисти.

— Ты помог. Спасибо. Теперь иди, — парень смотрел на Скайоукера с самой странной смесью чувств, которую только можно лицезреть на лице десятилетнего мальчишки. Тут и растерянность, и удивление, и замешательство, дикая радость, зависть и огромная доля интереса. Конечно, новый приятель не отстанет, теперь наверняка.

Они прошли около десяти кликов вдвоем: впереди закутанный в длинный плащ мальчик, а за ним — молодой джедай в тонкой тунике, заметно продрогший, но упрямо отказывающийся сделать привал. Мигель — Энакин наконец-то вспомнил имя — вызвался показать дорогу к молодой девушке, которая прилетела на планету последней. Помочь, как он это назвал. Скайуокер, напротив, не разделял горячности юнца, да и сам план начинал вызывать у него сомнения. Даже если они сейчас найдут Авиону, даже пусть она согласится продолжить поиски вместе, даже если война остановится и не начнется до тех пор, пока они не спасут учителя, шансы ничтожно малы. Прошло больше суток, в округе нет транспорта и еще три десятка причин, почему отправляться на поиски вдвоем — не просто плохая, а ужасно идиотская затея. Но уставший и не желающий сдаваться парень идет вперед, а довольно бодрый, но упавший духом мужчина следует за ним.

Рассвет застал их на подходе к плато, у которого накануне остановились передохнуть и пополнить запасы два рыцаря-джедая. Энакин уже начинал подозревать, что Мигель не пожелал заимствовать транспорт своей приемной семьи: даже легкие на подъем катары не преодолеют такое расстояние за пару часов, а находиться без сознания больший срок джедай просто не мог. Если все это закончится — когда закончится, они поговорят с местным народом на другом языке, более понятном для их наглых морд и длинных ушей.

Скайуокер почувствовал ее почти сразу. Мальчику понадобилась пара-другая минут, когда шум — на самом деле чуть слышный звук дыхания — достиг его уха. Авиона сидела на том камне, где накануне вечером отдыхал Оби-Ван, и, казалось, сильно дрожала. Энакин поборол в себе мимолетное чувство сострадания: девушка — враг, это из-за нее они остались здесь слишком долго, это она прилетела к ним, когда джедаи запросили хороших солдат в подмогу. Это ее Оби-Ван...

Нет. Не сейчас.

— Мы найдем его.

Авиона подняла голову и с детской надеждой посмотрела в его ярко-голубые глаза — сосредоточие добра и сопереживания.

«А когда мы найдем его, я сделаю все, чтобы эта вылазка стала твоей последней».